24 ноября 2010 в 19:07 Автор Антон РазмахнинИсточник
svpressa Опубликовал valza
Ювенальная юстиция пришла в
Москву: детей забирают в приюты «превентивно».
В столичном районе Теплый стан Юго-Западного округа
органы опеки 26 октября изъяли у матери-одиночки 9-летнюю
дочь. Соцработники пришли в школу и забрали ребенка после
занятий; по утверждению матери девочки, ее не поставили в
известность, и искать дочь ей пришлось самостоятельно.
Последовала двухнедельная «передержка» ребенка в
больнице.
Сейчас Сабина Гришина находится в социальном
приюте «Зюзино» - он принимает и детей из района
«Теплый стан». А ее мать Юлия надеется на то,
что опека оставит дочь с ней: способов повлиять на ситуацию
у нее не осталось.
Это далеко не
первый пример работающей «ювенальной юстиции» в
Москве, а в некоторых других регионах России кампания по
«отбиранию» детей идет полным ходом. Для того,
чтобы понять, кто входит в «группу риска» с
точки зрения органов опеки и чьих детей, соответственно,
могут сегодня или завтра изъять из семьи, стоит детально
рассмотреть ситуацию Юлии и Сабины Гришиных.
читать дальше Нервы или
алкоголь?
- Вся эта история началась весной этого года,
когда я после нервного срыва ненадолго легла в
психиатрическую больницу, - рассказывает «СП»
Юлия Гришина. – Я тогда совершенно не знала, что за
этим последует проверка меня на неблагополучие. По словам
Юлии, на учет в ПНД её не ставили - но, оказывается, через
полгода после лечения пациентка должна была пройти
обследование. «Когда я не явилась, они дали бумагу в
милицию, - рассказала Гришина. – На основании этой
бумаги и отобрали Сабину».
Это произошло 26 октября.
Юлия пришла за девочкой в школу № 1657, где ей сказали, что
третьеклассница Сабина вместе с соцработниками ожидает ее в
муниципалитете, в кабинете 12. «Поехала туда, -
рассказывает Гришина-старшая – и мне заявили, что
Сабина на самом деле отобрана сотрудниками ОВД, находится в
больнице и мне запрещено общение с ребенком».
Сейчас
Сабина ожидает решения своей судьбы в приюте Зюзино, где
мама видится с ней по вторникам, средам, четвергам и
субботам. 25 ноября вопрос о том, останется ли Сабина с
мамой, будет решаться опекунским советом района в
присутствии Юлии. «Все документы, подтверждающие, что
я здорова и у нас всё в порядке, я им уже
предоставила», - утверждает Гришина.
По словам Юлии,
есть три момента, из-за которых соцработники обратили на них
с дочерью особое внимание. Во-первых, они – неполная
семья. Во-вторых, Юлия – маляр, работающий по частным
заказам на ремонтах квартир; деньги у них с Сабиной, таким
образом, есть, но формально Гришина безработная.
И самое
серьезное – долг перед районным ЕИРЦ по коммунальным
услугам. «Действительно, у меня есть задолженность по
квартплате, - признает Юлия. - Около 100 тысяч рублей, с
2006 года. Я все время понемногу платила – но вот,
накопился такой долг». В мировом суде, однако, эту
задолженность уже «утрясли» с представителем
ЕИРЦ, - утверждает она. «Мне была назначена рассрочка
по этим платежам, долг раскидали на некоторый период. Я с
тех пор исправно выплачиваю».
В школе №1657
обозревателю «СП» подтвердили, что Сабину
Гришину действительно забрали из их школы, но от дальнейших
комментариев отказались. Зато с изданием согласилась
побеседовать глава опекунского совета района «Теплый
стан» Надежда Зеленская, непосредственно знакомая с
ситуацией со стороны социальных служб:
«СП»: -
Расскажите о ситуации с Гришиными, как она видится органам
опеки?
- Ситуация, прямо скажем, двойственная. И мама
неблагополучная. Она стоит на учете в милиции уже в течение
нескольких лет. Работа с ней проводилась со всех сторон
– но, к сожалению, периодически она впадает в
состояние запоя. Ребенок неоднократно находился у соседей в
этом же доме – что и понятно, когда мама находится в
таком состоянии. Периодически из-за этого Сабина не посещала
школу. В общем, компрометирующего материала на Юлию
предостаточно.
«СП»: - Вы подтверждаете, что
сотрудники опеки изъяли девочку прямо из школы?
- Сабину
изъяли по предписанию ОВД – в данном случае,
подчеркну, это была не наша инициатива. Был документ,
согласно которому ситуация в семье предположительно
представляла угрозу жизни и здоровью ребенка. Сейчас девочка
находится в окружном приюте Зюзино.
«СП»: -
Каковы перспективы решения проблемы?
- Этот вопрос как
раз будет решаться на заседании опекунского совета, и пока
речь не идет о лишении Юлии Гришиной родительских прав. Пока
речи об этом, повторю, не идет. Хотя, конечно, члены совета
могут выступать с самыми разными предложениями. Но, в
принципе, мы считаем, что с мамой еще вполне можно дальше
работать. И будем работать.
«СП»: - Однако в
ожидании решения девочка жила не дома, а в приюте. Органы
опеки действительно имеют право вот так просто изымать
детей?
- Дело в том, что когда имеются документы об угрозе
жизни и здоровью ребенка, исходящей из обстановки в семье
– мы имеем право изъять ребенка из семьи, где бы он ни
находился. В том числе и из школы. А в данном случае речь
шла о предписании органов внутренних дел, не нашем решении.
И все основания для изъятия, как я уже отметила, у нас
имелись.
Странный счет
«Эта ситуация очень
напоминает другую, которой я также давно занимаюсь», -
рассказала «СП» Анна, блогер, пишущий в Живом
Журнале под ником ann_eg. В беседе с обозревателем издания
Анна провела параллели между делом Юлии и Сабины Гришиных и
скандалом вокруг семьи Кузнецовых. 2 ноября органы опеки без
предъявления каких-либо документов изъяли у Нины Кузнецовой
пятерых детей, возрастом от 3 до 12 лет. Аргументами
социальных служб было – нет ремонта, неубрано,
неглаженое белье, в холодильнике пусто, рассказывала Анна.
Кроме того, налицо была и всё та же задолженность по
коммунальным услугам. На сей раз почти на 200 тысяч рублей и
накопленная за восемь лет – так утверждается в
квитанциях ЕИРЦ.
Как утверждают люди, посещавшие дом
Кузнецовых, ремонт в квартире проводился как раз в тот
момент, когда соцработники пришли инспектировать ситуацию.
Пустой холодильник объясняется, как комментировала сама
Кузнецова, тем, что семья закупается продуктами каждый день
и не делает запасов. Что же касается квартирных квитанций
– сумма долга, по мнению независимых экспертов, может
быть значительно завышена – сейчас ведутся
разбирательства по этому поводу.
История с Кузнецовыми
завершилась пока что благополучно – на заседании
комиссии по делам несовершеннолетних детей решено было
вернуть Нине. Кто именно виновен в неправомерном изъятии
детей – выясняется. Даже ремонт в квартире Кузнецовой
теперь помогают доделывать многочисленные сочувствующие.
Однако проблема, связанная с тем, что органы опеки порой
«превентивно» отбирают детей у родителей, чье
неблагополучие подтверждается такими фактами, как долги по
оплате коммунальных услуг – с каждым месяцем
нарастает, и уже сейчас тема «ювенальной
юстиции» является одной из самых острых в российской
социальной повестке дня.
Премия за неблагополучие
Актуальность темы объясняется тем, что уже известны
несколько случаев, когда детей пытались отобрать у родителей
под тем же, что и у Гришиной, предлогом «угрозы жизни
и здоровью ребенка» - а на самом деле, как подозревают
очень многие, с целью повлиять на родителей, вывести из игры
целый ряд молодых оппозиционеров.
Самое известное дело из
этого ряда – дело Пчелинцевых из Дзержинска
Нижегородской области. 12 февраля 2010 года к Сергею
Пчелинцеву и его жене Лидии Бузановой вломились сотрудники
милиции и, заявив, что действуют от инспекции по делам
несовершеннолетних, без всяких законных оснований изъяли
детей. В качестве доказательств угрозы жизни и здоровью
детей было предъявлено следующее: вся семья была поселена
администрацией в комнату в общежитии с плохими бытовыми
условиями; старший сын, 3, 5 лет, ел пельмени, а не суп с
мясом и фрукты; младшая дочь, 6 месяцев, ела рисовую кашку
на молоке, а не специализированную смесь для питания детей.
Кроме того, дети спали на обычных диванах, а не на
специализированных детских кроватках, и их родители имели по
3, а не по 5 комплектов белья на каждого ребенка.
Если то,
что рассказывают Пчелинцевы – правда, то такие
претензии можно применить к большинству небогатых российских
семей с маленькими детьми. А то, что выбрали именно эту
семью, объясняется, по мнению многих правозащитников,
просто: Пчелинцевы активно участвуют в левом, протестном
движении Дзержинска, организуют ячейки комсомола и так
далее. «Конечно, это было сделано, чтобы заставить нас
замолчать», - говорил в беседе с «СП» сам
Сергей – Я участвовал в организации комсомольских
летних лагерей, в кампании против незаконных поборов со
студентов, в борьбе против увольнения рабочих с
«ГАЗа», в пикетах солидарности с трудящимися
«АвтоВАЗа», в ряде других общественных
кампаний». В декабре 2009 года ему угрожали
неприятностями с семьей.
В других случаях некоторые
работники опеки руководствуются и корыстными мотивами
– так говорят между собой родители. Скажем, в группу
риска, как рассказала «СП» Алина Б., мама
ребенка с тяжелым врожденным поражением мозга, входят почти
все семьи с «непростыми» детьми. «Ко мне
как-то наведывалась инспекция из органов опеки, - говорит
Алина. – То есть в квартиру к нам никто не заходил, ни
со мной, ни с мужем не разговаривали, ребенка не видели, но
зато опросили соседей сверху и снизу – хотя они нас
редко видят». Алина предполагает, что соцработники
действовали по «сигналу», который поступил от
кого-то из соседей.
Между тем, продолжает она, в случаях с
детьми-инвалидами районные власти могут быть заинтересованы
в изъятии детей. Дело в том, что часто дети, не имеющие
перспектив стать дееспособными, по закону владеют долей в
принадлежащей семье недвижимости. Поэтому опека государства
или назначенных государством граждан над такими детьми
передает в управление им немалые денежные средства.
Так
это или нет – но, имея такие правдоподобные версии по
поводу причин активной работы органов опеки, многие начинают
бояться социальных работников. И верят слухам о том, что,
например, в Перми «ювенальщики» нанимают
студентов с тем, чтобы те ходили по квартирам и выявляли
неблагополучные семьи. При этом за выявленные семьи им
платят, а за «ложные вызовы» - нет…
Отметим: сами представители органов опеки, а также работники
милиции, занимающиеся несовершеннолетними, могут привести
множество примеров, когда практика превентивного изъятия
ребенка из неблагополучной семьи – безусловно меньшее
зло по сравнению с ожиданием решения суда. Например, как
рассказывали обозревателю «СП» инспекторы ОПДН
одного из московских ОВД, типичная ситуация, которых в
каждом районе десятки, такова: мать, подверженная вредным
привычкам и брошенная отцом ребенка (детей), находит нового
мужа – «выпускника» исправительных
заведений. После чего жизнь детей, и без того не слишком
веселая, превращается в ад с избиениями, изнасилованиями и
тому подобной уголовщиной. Как правило, на таких детей
обращают внимание в школе, когда они являются туда со
следами побоев.
В подобных случаях немедленно изымать
детей из подобных «семей» просто необходимо
– вряд ли кто-то может это оспорить. Но трагизм
нынешней ситуации в том, что никто из родителей не может
быть уверен, что завтра – по недоразумению, чьему-то
государственному или частному заказу – не придут в
школу за его детьми. Потому что в органах опеки работают
очень разные люди. А на закон в нынешней России надежда
небольшая.
Из комментариев:
Вы
бы видели детские приюты. отдать туда детей - обречь на
ужасную жизнь и будущее. даже сами работники службы по делам
несовершеннолетних это признают.
@темы: Демография, XXI век, Ювенальная юстиция, Современная Россия, Права человека, Семья