Стасов о Гойе

В богатой зарубежной литературе о Гойе, которую великолепно знал Стасов, неоднократно высказывались мысли о большой общественной значительности творчества великого испанского художника и о его связи с передовыми идеями того времени. Теофиль Готье в книге очерков «Путешествие в Испанию» (1842) указывал, что Гойя «служил новым идеям и верованиям». Шарль Ириарте в своей монографии о Гойе, изданной в 1867 году, писал, что «Гойя принадлежит к семейству Вольтеров, Дидро я Даламберов» и что в его искусстве сатира была поставлена «на службу определенных политических идей».
Однако даже эти наиболее прогрессивные оценки творчества Гойи в западной искусствоведческой литературе далеко не достигали точности и определенности той характеристики, которую дал Гойе В.В. Стасов. В начале своей статьи Стасов указывает, что «...мы находим у него везде на первом плане, в лучших его созданиях, такие элементы, которые в наше время и, быть может, особенно для нас, русских, всего драгоценнее и нужнее в искусстве. Эти элементы — национальность, современность и чувство реальной историчности».
Стасов особенно подчеркивает высокое значение офортов и картин Гойи на темы национально-освободительной борьбы испанского народа против наполеоновского вторжения и отмечает, что «после Гойи был только один художник в Европе, который подумал и почувствовал то же, что и Гойя на счет войны: это — наш Верещагин». И далее: «В иных картинах своих Верещагин (никогда не видавший гравюр Гойи) сходился с Гойей».
Указывая на особое место и значение Гойи в истории искусства, Стасов заканчивает свою статью словами о значении его творчества для современной борьбы направлений в искусстве: «И вот с этой-то стороны правды, естественности, глубокой мысли, горячего чувства, национальности и историчности, Гойя есть, на мои глаза, лучший и высший художник конца XVIII и начала XIX века. Потому-то мне давно хотелось рассказать нашей публике его биографию, указать его направление.
Как смешны и жалки доктринеры и педанты, подобные Люкке, которые пробуют уверять, что «карикатуры» Гойи — еще не настоящее искусство! Им от искусства все только тот праздный, идеальный хлам нужен, которым всего более загромождены все музеи. Им надо, чтобы душа и жизнь молчали в искусстве».
Статья Стасова "Франсиско Гойя" значительно опередила не только все, что было написано о Гойе за рубежом до нее, но и большую часть того, что было написано впоследствии.
Стасов подтвердил неизменность своей точки зрения на Гойю в своем «Искусстве XIX века», где он писал о нем (и о Хогарте): «Главная их задача и сила—в нападении, в каре всего гнилого и вредного, в высказывании воодушевленного негодования на пошлость, низость и бездушие. Тут они велики, гениальны, мощны, несравненны».

Из Комментариев В. Я. БРОДСКОГО

Франсиско Гойя "Маха одетая"

@темы: Гойя, Биографии, Живопись, Стасов

---

Церковь Святителя Николая Мирликийского Чудотворца при кладбище в пос. Саблино

У алтаря Кладбищенской церкви захоронены: протоиерей Николай Петров († 1970), протоиерей Богдан Куницкий († 1981) и протоиерей Василий Бойков († 1990).

С 1990 года настоятелем храма является протоиерей Николай Иванович Аксенов.
В 1999 году, по благословению Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира, была начата реконструкция храма. За прошедшее время здание было обложено кирпичом, заменена кровля. По сути, был построен новый каменный храм.

В 2014 году строительство было полностью завершено и храм был освящён Архиерейским чином епископом Гатчинским и Лужским Митрофаном 27 июля того же года.

При приходе имеется иконописная мастерская и библиотека, действует воскресная школа. Приход окормляет женскую исправительную колонию УС20/2, находящуюся в поселке. На территории колонии, с помощью жертвователей, воздвигнут храм, который также был освящен в честь Святителя Николая. В определенные дни здесь служится Божественная Литургия, и осужденные женщины имеют возможность помолиться, покаяться и причаститься Святых Христовых Таин.



Смотреть фотоальбом: http://dugward.ru/palmer/sablino_nikolay/sablino_svt_nikolaya.html

@темы: Православие, Санкт-Петербург, Православная архитектура, Саблино, Фотография

---

Стасов об искусстве

Владимир Васильевич Стасов (1824—1906) — русский музыкальный и художественный критик, историк искусств, архивист, общественный деятель. Сын архитектора Василия Петровича Стасова.
Научный приоритет Стасова заключается в том, что он рассматривает историю искусства с позиций убежденной защиты реализма в борьбе против официального академического искусства господствующих классов и против всех проявлений и течений упадочного декадентства. Стасов выдвигает на первый план тех мастеров, в творчестве которых реалистический метод служит выражению передовых идей своего времени, которые средствами своего искусства активно участвуют в общественной и политической жизни своей родины. Именно с этих позиций Стасов — первый в мировой искусствоведческой науке — совершенно справедливо указывает на Хогарта и Гойю, как на предшественников и начинателей на Западе главной реалистической линии, в искусстве рассматриваемого периода.
В самом начале первого очерка «Архитектура» Стасов формулирует свою основную мысль о периодизации искусства XIX века на основе принципов национальности и народности в искусстве, принципов, которые, по мнению Стасова, лежат в основе реализма. Стасов пишет: «Относительно архитектуры, XIX век представляется разделенным на две половины: одна занимает первое полустолетие, другая — второе полу-столетие. В продолжение первого Европа не хотела знать никакой народности в архитектуре и была только космополитична, во второй — она с горячностью и любовью обратилась именно к народности в искусстве» (Собрание сочинений, т. IV, стр. 1). Далее Стасов развивает это положение, указывая, что около середины XIX века — «...могучий дух самостоятельного мышления, критики и протеста против предрассудков и всего отжившего, дух всеобщего просветления, еще с предыдущего века начавший завладевать умами, коснулся и художества, коснулся и архитектуры. Народилось новое чувство, долго прежде неведомое: уважение к народностям, к жизни, нравам, обычаям, творчеству; выдвинулась вперед мысль, что нет в искусстве избранных и отверженных и что творчество всех народов, коль скоро оно самостоятельно, оригинально и искренно, достойно почтения, любви и внимательного изучения» (Собраний сочинений, т. IV, стр. 338).
Стасов последовательно противопоставляет национальность, народность нового реалистического искусства, проникнутого критическим отношением к действительности, — космополитическому искусству, живущему старыми реакционными идеями. Стасов прослеживает перелом, наступивший около середины XIX века, во всех областях искусства, подкрепляя свои высказывания изложением исторических фактов.
Так, в очерке о музыке Стасов указывает на яркую народность и национальность Глинки, Шопена, Грига. В этом же очерке, говоря об опере «Фрейшюц» Вебера, Стасов определяет первые элементы нарождающейся в искусстве национальности — «народный колорит местности и людей, замена прежних героев и принцев — простыми крестьянами» (Собрание сочинений, т. IV, стр. 240).
Стасов связывает зарождение идеи национальности в искусстве XIX века в большинстве стран Европы с периодом борьбы народов этих стран против завоевательных войн Наполеона и определяет момент полного развития этой идеи «около середины XIX столетия» — т. е., как мы можем заключить также и из некоторых более ранних работ Стасова, в частности из статьи «О значении А. Иванова в русском искусстве», периодом революции 1848 года.

Из Комментариев В. Я. БРОДСКОГО

@темы: История искусства, Культура, Искусство, Стасов

---

Озеров о Фете

Есть поэты, у которых биография более или менее полно и глубоко возникает из самих стихов. По книгам или циклам произведений восстанавливаются этапы жизни их творца. Фет не из числа таких поэтов. Его жизнь, как правило, лишь косвенно отражалась в его поэзии. Это становится очевидным даже при беглом сравнении мемуарных книг поэта («Ранние годы моей жизни» и «Мои воспоминания») с его лирикой. Сам Фет подчеркивал видимую полярность своей поэзии и жизни. Как убедятся читатели, это не всегда так, не совсем так, а подчас и совсем не так. Жизнь поэта не могла не врываться в его творчество и не могла не диктовать ему все то, что она властна диктовать.

Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.

Лирик из рук в руки передает читателю свое сердце. И я ие открываю здесь ничего нового. Но я это повторяю потому, что Фет являет удивительный пример такой передачи сердца из рук в руки. «Там человек сгорел», — смело можно сказать его словами о его же лирических стихотворениях. «Откуда у этого добродушного, толстого офицера... такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов?» — писал Лев Толстой о Фете.

Афанасий Афанасьевич Фет родился в ноябре 1820 года в имении Новоселки (прежнее название — Козюлькино) невдалеке от Мценска Орловской губернии. Отец его — ротмистр в отставке, помещик Афанасий Неофитович Шеншин, принадлежал к старому роду Шеншиных. Мать — Шарлотта Фёт, дочь оберкригс-комиссара Бекнера, носила фамилию по своему первому мужу. Дальнейшие фамильные и родовые злоключения ее старшего сына Афанасия требуют особого разговора в силу того, что имели важное влияние на род и характер жизни поэта.

Из статьи Льва Озерова. ТО, ЧТО ВЕЧНО, - ЧЕЛОВЕЧНО

А.А. Фет
Утро в степи

Заря восточный свой алтарь
Зажгла прозрачными огнями,
И песнь дрожит под небесами:
«Явися, дня лучистый царь!

Мы ждем! Таких немного встреч!
Окаймлена шумящей рожью,
Через всю степь тебе к подножью
Ковер душистый стелет гречь.

Смиренно преклонясь челом,
Горит алмазами пшеница,
Как новобрачная царица
Перед державным женихом».

1865
Источник

@темы: Поэзия, Фет, Стихи

---

О Фете

...Афанасия Афанасьевича Фета (1820—1892) обычно называли рачительным и жестокосердным помещиком, реакционером по убеждениям, человеком, чуждым передовых веяний эпохи. Нет слов, никто бы сейчас не вспомнил о владельце Степановки, хутора с 200 десятинами в Мценском уезде. Начисто был бы позабыт он же — владелец большого имения Воробьевка в Щигровском уезде, усадьбы с роскошным парком на высоком берегу реки Тускари. Канул бы в Лету человек, всю жизнь стремившийся к богатству, покою, отрешенности от бурь жизни. Следил за хозяйством, выращивал плоды, тревожился о доходах, строго подсчитывал их, равно как и расходы... Но вот в чем дело. На обороте счетов на овес или керосин он записывал пришедшие ему на ум строки, строки лирических стихотворении. Не потому писал он на счетах, что не было бумаги. Писал потому, что везде: на лесной тропе, на конюшне, в малиннике, в беседе с садовником — его подстерегали новые строки. Нагрянут, и ничем другим заниматься он больше не мог. Пока не запишет пришедшие строки, пока не избудет в слове лирическую энергию сердца, не успокоится, стихи не отпустят его. Он подвластен им. Это ли не вдохновение? Это ли не «признак поэта», как говорил Лев Толстой, увидев один из таких счетов на овес или керосин, счет, на обороте которого были записаны нежные и певучие фетовские стихи. Вот они-то и уберегли имя Фета от забвения. Вот они-то всего интересней в этом человеке, вот они-то и составляют его существо.
О чем же писал Афанасий Фет, чем его стихи интересны для наших современников, для нас с вами?
В стихах поэта запечатлен душевный восторг перед приходом зари, наступлением ночи, сиянием луны, шелестом вешней листвы, щелканьем и громом соловья, лётом журавлиного клина, звоном ручья, смехом ребенка, снежными высями гор, зреющей рожью, первым ландышем, вечером у взморья, половодьем на Днепре, звуками рояля... Немыслимо перечислить все те состояния природы и души человеческой, которые запечатлел Фет в своих стихах.

Из статьи Льва Озерова. ЛИРИЧЕСКАЯ ДЕРЗОСТЬ

А.А. Фет
<Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!..>

* * *

Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!
Опять и опять я люблю тебя,
Тихая, теплая,
Серебром окаймленная!
Робко, свечу потушив, подхожу я к окну. ..
Меня не видать, зато сам я все вижу...
Дождусь, непременно дождусь:
Калитка вздрогнёт, растворяясь,
Цветы, закачавшись, сильнее запахнут, и долго,
Долго при месяце будет мелькать покрывало.

1842
Источник

@темы: Поэзия, Фет, Литературная критика, Стихи

---

Слово на день праздника Введения во храм Пресвятыя Девы Марии

Слово на день праздника Введения во храм Пресвятыя Девы Марии

... Пречистая Дева Мария была достойна благодати сделаться Матерью Бога благодаря Своим великим духовным подвигам. Войдем и мы в той или иной мере в эти подвиги, чтобы нам быть достойными той возрождающей спасительной благодати, которая делает нас истинными сынами Божиими и наследниками великого райского блаженства.

Поэтому, подражая Пречистой Деве Марии, будем и мы отрекаться от мира и всех его призрачных радостей, по крайней мере настолько, чтобы сердце наше по преимуществу устремлялось к небу и небесному царству с его нетленным и вечным блаженством. Пусть руководящими в нашей жизни будут слова Христа: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф. 6,33), а также слова ап. Павла: «Если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит...» (Кол. 3,1); «Горняя мудрствуйте, а не земная» (Кол. 3,2). Нам нужно, по совету великого старца о. Амвросия Оптинского, жить так, как вертится колесо. Во всем своем вращении оно всеми своими частями устремляется вверх и только одною своею точкою и на мгновение касается земли.

Подобно Пречистой Деве Марии, будем безропотно и с христианским терпением нести крест своих скорбей, всегда памятуя слова Христовы: «Терпением вашим спасайте души ваша» (Лк. 21,19). Будем всегда сознавать, что скорби посылаются нам от Бога не для нашей гибели, а для очищения нас от грехов, от всех наших страстей, для благодатного и блаженного соединения нас навеки со Христом, в чем и должно состоять все дело нашего спасения.

И, наконец, будем подражать Пречистой Владычице и в стяжании христианского смирения. Оно есть самое главное средство, ради коего была дарована благодать Пречистой Деве Марии для воплощения от Нее Бога Слова. Оно есть средство, коим Господь совершил наше искупление, почему ап. Павел и сказал: «Себе умалил, зрак раба приим... Смирил Себе, послушлив быв, даже до смерти, смерти же крестныя. Также и Бог Его превознесе... Да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних: и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2,7— 11).

Смирение является самым главным средством, при помощи коего и мы можем совершить дело своего спасения. Вот почему в слове Божием сказано: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Притч. 3,34; Иак. 4,6). Как велико значение смирения в деле нашего спасения, об этом свидетельствуют св. отцы Церкви, которые говорят, что ни одна из добродетелей без смирения не имеет никакой спасительной для нас силы.

Только при смирении возможно для нас и земное наше благоденствие, земное наше счастье. «Если бы мы, — учит великий св. отец Марк Подвижник, — старались о смиренномудрии, то не было бы нужды в наказании нас; ибо все злое и скорбное, случающееся с нами, приключается нам за возношение наше».

Тем более без смирения мы никогда не достигнем небесного счастья, самого истинного нашего блаженства, почему Господь и призывает всех нас к смирению, когда говорит нам: «Приидите ко Мне еси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11,28— 29). А что такое покой, о котором говорит здесь Господь? Это есть мир Христов, чуждый всех страстей, всяких грехов, есть Его божественная чистота и святость. Это есть тот покой, который так усердно испрашивает св. Церковь всем усопшим в православной вере и который является не чем иным, как блаженством небесного Царства Христова.

Да поможет нам Пречистая Дева Мария участвовать самым деятельным образом в Ее духовных подвигах в исполнении всех божественных заповедей, а наипаче в Ее смирении, чтобы быть нам достойными ниспосылаемой от Бога возрождающей и спасающей благодати, и чтобы в земной еще жизни сей мы могли, хотя бы отчасти, вкусить блаженство Небесного Царства Христова, и чего всесильными молитвами Девы Марии да сподобит нас всех Господь в полной мере достигнуть после нашей смерти в будущей вечной и блаженной жизни. Аминь.

Архиепископ Серафим (Соболев)
Источник.

@темы: Православие, Праздники, Архиепископ Серафим Соболев, Введение Богородицы во храм

---

М.А. Бестужев. Что не ветр шумит во сыром бору...

Михаил Александрович Бестужев (1800—1871) учился в Морском кадетском корпусе, служил в Московском полку. В 1825 году он вступил в тайное Северное общество и участвовал в восстании декабристов. После заключения в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях Бестужев отбывал каторгу в Сибири и только за четыре года до смерти вернулся в Москву. Перу Бестужева принадлежат прозаические произведения. Его воспоминания «Мои тюрьмы» — одна из лучших книг декабристской мемуарной литературы. Из поэтических его произведений сохранилась публикуемая песня.

(Из примечаний В. Е. Гусева).

* * *

Что не ветр шумит во сыром бору,
Муравьев идет на кровавый пир...
С ним черниговцы идут грудью стать,
Сложить голову за Россию-мать.
И не бурей пал долу крепкий дуб,
А изменник-червь подточил его.
Закатилася воля-солнышко,
Смертна ночь легла в поле бранное.
Как на поле том бранный конь стоит,
На земле пред ним витязь млад лежит.
«Конь! мой конь! скачи в святой Киев-град;
Там товарищи, там мой милый брат...
Отнеси ты к ним мой последний вздох
И скажи: "Цепей я нести не мог,
Пережить нельзя мысли горестной,
Что не мог купить кровью вольности"».

Между 1829 и 1834 (?)
Источник.

@темы: Поэзия, Бестужев, Литература, Стихи

---

С.Г. Голицын. Скажи, зачем явилась ты...

Сведения о жизни Сергея Григорьевича Голицына (1806—1868) скудны. Известно, что зимой 1826/1827 Года с ним познакомился Глинка, который впоследствии вспоминал: «Знакомство с князем Сергеем Григорьевичем Голицыным имело важное влияние на развитие моих музыкальных способностей. Он был милый,. веселый, подчас забавный человек — хорошо знал музыку и пел очень приятно прекрасным густым басом (...) писал для меня стихи и охотно исполнял мои сочинения». Вместе с Голицыным Глинка начал готовить свой «Лирический альбом» (вышел в свет в 1829 году, издание предпринято совместно с Н.И. Павлищевым). В.А. Соллогуб характеризует Голицына как человека «веселости неистощимой, куплетиста, певца, рассказчика, балагура». На слова Голицына Глинка, кроме помещаемого ниже, написал романсы: «Pour un moment» (1827), «Разочарование» («Где ты, о первое желанье...», 1828), «Коса» («Я пойду, пойду косить...» — для соло, хора с оркестром, 1829), «Поцелуй» (Спб., 1850), а также канон «Мы в сей обители святой...» (1828) и куплеты с хором «Лила в черной мантии» (1828).

(Из примечаний В. Е. Гусева)

* * *

Скажи, зачем явилась ты
Очам моим, младая Лила,
И вновь знакомые мечты
Души заснувшей пробудила?
Скажи, зачем? Скажи, зачем?

Скажи, зачем? Но погоди,
Хочу продлить я заблужденье.
Удар жестокий отврати —
Удвоишь ты мое мученье,
Сказав — зачем, сказав — зачем.

Над страстию моей шутя,
Зачем с ума меня ты сводишь?
Когда ж любуюсь на тебя.
Ты взор с холодностью отводишь,
Скажи, зачем? Скажи, зачем?

Скажи, зачем? Но погоди,
Хочу продлить я заблужденье.
Удар жестокий отврати —
Удвоишь ты мое мученье,
Сказав — зачем, сказав — зачем.

(1828)
@темы: Поэзия, Голицын, Литература, Стихи