Светлый сегодня у нас праздник и торжественнее обыкновенного собрание. Какая же тому причина? Это, я знаю, дело поста — поста, еще не наступившего, но ожидаемого. Он нас собрал в отеческий дом, он сегодня привел в материнские объятия и тех, которые доселе были ленивы. Если же пост, только еще ожидаемый, внушил нам столько ревности, то сколько благочестия он произведет в нас, когда явится и наступит? Так и город, ожидая прибытия страшного начальника, отлагает совсем беспечность и высказывает великую рачительность. Но, услышав о посте, не испугайтесь его, как страшного начальника: он страшен не нам, но демонам. Если кто одержим злым духом, покажи ему лице поста, и он, оковываемый страхом и удерживаемый как бы какими цепями, станет неподвижнее самих камней, особенно когда увидит в союзе с постом сестру и подругу поста — молитву. Поэтому и Христос говорит:
(Мф. 17, 21). Если же он так прогоняет неприятелей нашего спасения и так страшен врагам нашей жизни, то надобно его любить и принимать с радостью, а не бояться. Если же должно бояться, то бояться надобно пьянства и объедения, а не поста. Те, связав у нас сзади руки, предают нас рабами и пленниками жестокому владычеству страстей, как некоему свирепому господину, а пост, найдя нас в рабстве и в узах, разрешает от уз, избавляет от жестокого владычества и возвращает на прежнюю свободу.
Так, когда пост и вопиет против наших врагов, и освобождает нас от рабства страстям, и возвращает на свободу, то какого еще большего надобно тебе доказательства его дружбы к нашему роду? Ведь величайшим доказательством дружбы считается то, когда друзья и любят и ненавидят тех же самых, кого и мы. Хочешь узнать, какое украшение для людей пост, какая он оборона и защита? Подумай о блаженном и чудном роде монашествующих. Они, убежав от мирского шума, и востекши на вершины гор, и построив кельи в тишине пустыни, как в некоей спокойной пристани, взяли себе пост в товарищи и сообщники на всю жизнь. За то он и сделал их из людей ангелами; да и не их одних, но кто и в городах соблюдает его, всех возводит он на самую высоту любомудрия, И Моисей, и Илия, сии столпы ветхозаветных пророков, хотя знамениты и велики были по другим добродетелям, и имели великое дерзновение, однако ж, когда хотели приступить к Богу и беседовать с Ним, сколько это возможно человеку,— прибегали к посту и на его руках возносились к Богу. Поэтому и Бог, лишь только создал человека, тотчас отдал его на руки посту, ему поручил его спасение, как нежной матери и наилучшему наставнику. Ибо заповедь от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него (Быт. 2, 16—17) есть род поста. Если же пост необходим в раю, то гораздо более вне рая; если лекарство полезно прежде раны, то гораздо более — после раны; если оружие было нужно нам еще до начала войны со страстями, то гораздо более необходимо споборничество поста по открытии такой брани со стороны страстей и демонов. Если бы Адам послушал повеления Божия, то не услышал бы приговора: возвратишься в землю, из которой ты взят (Быт. 3, 19). Но как не послушал он того повеления, так за это постигли его смерть, и заботы, и горести, и печали, и жизнь, тягостнейшая всякой смерти; за это терния и волчцы; за это труды, и болезни, и полная скорбей жизнь.
Видел ты, как Бог гневается, когда презирают пост? Узнай же, как Он и радуется, когда чтут пост. За пренебрежение постам Он наказал преступника смертию, напротив, за уважение к посту избавлял от смерти. И чтобы показать тебе силу поста, Бог дал ему власть, после уже приговора, по отправлении на казнь, брать ведомых на смерть с самой середины пути и возвращать к жизни. И это сделал пост не с двумя, или тремя, или двадцатью человеками, но даже с целым народом. Тогда как великий и дивный город ниневитян стоял уже на коленах, склонил голову к самой пропасти и готов был принять направленный сверху удар,— пост, как некая свыше слетевшая сила, исторг его из самых врат смерти и возвратил к жизни. Уже пророк прочитал приговор, как царскую грамоту о наказании, и вопиял так: еще сорок дней и Ниневия будет разрушена (Иона 3, 4). Услышали это ниневитяне и не показали неверия и пренебрежения, но тотчас поспешили к посту все: мужи, жены, рабы, господа, начальники, подчиненные, дети, старцы; даже и бессловесные не были изъяты от этого общественного подвига; всюду вретища, всюду пепел, всюду плач и вопль. Ибо и сам облеченный диадемою, сойдя с царского престола, разостлал под собою вретище, посыпал пепел и таким образом исхитил город из опасности. Открылось необычайное явление: порфира уступила вретищу! В самом деле, для чего бессильна была порфира, то могло сделать вретище; чего не сделала диадема, то совершил пепел.
Видишь, не напрасно сказал я, что бояться надобно не поста, но пьянства и объедения? Пьянство и объедение поколебали и грозили ниспровергнуть город, когда он стоял, а пост поддержал его и тогда, как он колебался и готов был упасть. С постом и Даниил, войдя в ров львиный, вышел оттуда так, как будто был там с кроткими овцами. Львы, хоть и кипели яростью, и смотрели убийством, однако ж не коснулись лежавшей пред ними трапезы, но отказались от этой пиши, тогда как и сама природа возбуждала их, и голод (потому что они не ели семь дней), как некий внутренний палач, понуждал их растерзать пророческую утробу. С постом и три отрока, войдя в вавилонскую печь и долгое время пробыв в огне, вышли из печи с телами светлее самого огня. Подивись посту и прими его с распростертыми руками. Если он и помогает в печи и сохраняет во рву львином, изгоняет и демонов, и изменяет определение Божие, и укрощает неистовство страстей, и производит великую тишину в помыслах наших, то не крайне ли было бы безумно убегать и бояться его, когда столько благ в руках у него? Он, говорят, измождает наше тело до немощи. Но чем более внешний наш человек тлеет, тем более внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16). А лучше сказать: если захочешь тщательно исследовать дело, то найдешь, что пост есть мать и здоровья телесного. И если не веришь моим словам, спроси об этом у врачей, и они яснее покажут это. Воздержание они называют матерью здоровья, а о болезнях в ногах, и о болях головных, об апоплексии, и о рвоте, и о водяной болезни, и о воспалениях и об опухолях, и о бесчисленном множестве других болезней говорят, что они происходят от лакомства и пресыщения, как от самого нечистого источника нечистые ручьи, пагубные и для здоровья тела, и для целомудрия души. Итак, не будем бояться поста, который избавляет нас от столь великих зол. Не без причины внушаю вам это, но потому, что вижу много таких людей, которые уклоняются и бегут прочь, как будто их хотят отдать в руки какой-либо суровой жене, а губят сегодня сами себя пьянством и пресыщением. Поэтому советую, не губите наперед объедением и пьянством ожидаемой от поста пользы. И люди с расстроенным желудком, когда перед тем, как надобно им принять горькое лекарство, наполнят себя излишнею пищей и потом примут лекарство, то горечь эту вытерпят, а пользы не получат, потому что они затруднили действие лекарства на испорченные мокроты. Поэтому врачи и советуют им ложиться спать, не ужинавши, чтобы вся сила лекарств тотчас же обратилась на излишние мокроты, причиняющие боль. Так бывает и с постом. Если ты сегодня предашься великому пьянству, а завтра примешь врачевство поста, этим сделаешь, что оно будет для тебя бесполезно и бесплодно, и ты, хоть понесешь труд, но не соберешь плодов поста, потому что он всю свою силу употребил против вреда, только что причиненного пьянством. Если же ты приготовишь для него легкое тело и примешь лекарство с трезвою мыслию, то можешь очистить много прежних грехов. Итак, не будем, и вступая в пост, упиваться, и после поста опять предаваться пьянству, дабы не случилось того же, что бывает, когда кто ударяет ногою больное тело, только что оправляющееся от болезни, и этим снова повергает его в более тяжкую болезнь. Это бывает и с нашею душою, когда мы в обоих случаях — и в начале, и в конце поста — омрачаем облаком пьянства трезвость, полученную нами от воздержания.
Св. Иоанн Златоуст. Из 5-ой беседы о покаянии
