В основу рассказа Н.А. Некрасова "Без вести пропавший пиита", легли «петербургские мытарства» молодого Некрасова. Перечень автобиографических деталей рассказа не исчерпывается отдельными бытовыми подробностями (сапоги, используемые для добывания чернил, ковер на полу вместо постели, где герой лежит, завернувшись в шинель, вещи взамен платы за квартиру (ср. также «Повесть о бедном Климе») и т.д.). В рассказе нашли отражение переживания поэта в связи с неудачей, постигшей его при издании первого поэтического сборника «Мечты и звуки».
В последнее время высказано убедительное предположение о наличии скрытой полемики автора рассказа с В.Г. Белинским — рецензентом сборника «Мечты и звуки», который, в частности, писал: «Если стихи пишет человек, лишенный от природы всякого чувства, чуждый всякой мысли, не умеющий владеть стихом и рифмою, он под веселый час еще может позабавить читателя своею бездарностию и ограниченностию: всякая крайность имеет свою цену, и потому Василий Кириллович Тредиаковский, "профессор элоквенции, а паче хитростей пиитических", есть бессмертный поэт, но прочесть целую книгу стихов, встречать в них все знакомые и истертые чувствованьица, общие места, гладкие стишки <...> это <...> работа для рецензентов, а не для публики» (Белинский, т. IV, с. 118—119).
Сопоставив заголовок «трагедии» пииты Грибовникова с приведенным высказыванием Белинского, В.А. Егоров указывает: «...нельзя не увидеть своеобразной автоиронии оскорбленного критиком автора, а может быть, и некоторой полемики против мнения Белинского, поставившего „Мечты и звуки" ниже творений Тредиаковского» (Егоров В. А. Рассказ Некрасова «Без вести пропавший пиита» в литературной полемике начала 1840-х годов.— Некр. и его вр., вып. IV, с. 135). Пародирование классицистической трагедии, в частности произведений Тредиаковского, не имевшее в 1840-х гг., как считает Б. Я. Бухштаб, «никакой литературной актуальности» (Бухштаб Б. Я. Начальный период сатирической поэзии Некрасова. 1840—1845.— Некр. сб„ II, с. 104; см. также: Прозоров Ю. М. Н. А. Некрасов после книги «Мечты и звуки».— В кн.: Н. А. Некрасов и русская литература второй половины XIX — начала XX века. Ярославль, 1980, с. 14 (Учен. зап. Ярославского гос. пед. ин-та им. К. Д. Ушинского, вып. 57)), было на самом деле весьма злободневным в борьбе с литературным эпигонством. «Грибовников,— пишет исследователь,— образ бездарного писателя, не ориентирующегося в современном ему литературном процессе, Тредиаковского нового времени.» (см.: Егоров В. А. Рассказ Некрасова «Без вести пропавший пиита» в литературной полемике начала 1840-х годов, с. 136). Стихотворение же Грибовникова «Величие души и ничтожность тела» в некрасовском рассказе следует, по-видимому, рассматривать отчасти как автопародию на «Разговор» из сборника «Мечты и звуки». Кроме того, Некрасов пародирует здесь наиболее известных эпигонов романтизма, в частности Н.В. Кукольника, поэзия которого еще недавно служила ему образцом для подражания («Встреча душ»). Объективно Некрасов, высмеивающий в образе пииты Грибовникова эпигонов классицизма и романтизма и вообще литературу, оторванную от действительности, солидаризируется с позицией Белинского. Одновременно с Белинским, восстававшим против засилья лубочной «серобумажной» литературы на книжном рывке, Некрасов средствами пародии и гротеска борется с потоком бессодержательных и безнадежно архаичных по форме произведений (подробнее см.: Крошкин, с. 38—39).
Из комментариев Б.В. Мельгунова