Митрополит Антоний Храповицкий об учении Толстого

В силу причин сугубо идеологического характера литературно-критическая мысль о Л.Н. Толстом долгое время развивалась в рамках узкодогматического, материалистического понимания. Хотя в свое время сам Толстой предупреждающе указывал на «ошибку марксистов (и не одних их, а всей материалистической школы), что они не видят того, что жизнь человечества движет рост сознания, движение религии». И сейчас, когда в современном человеке постепенно восстанавливается религиозная устойчивость, крайне необходимо и в толстоведении устранить насильственное отклонение в сторону классовых и политических доктрин, освободить науку о Толстом от выдыхающейся материалистической идеологии.

Архимандрит Антоний (в миру - Храповицкий Алексей Павлович), 1863—1936 - Богослов, духовный писатель, публицист, происходил из старинной новгородской дворянской семьи. Монашеский постриг принял, будучи студентом Петербургской Духовной Академии, а в 1885 г.. r год окончания Академии, был рукоположен в иеромонаха. В Холмской Духовной семинарии начал преподавательскую деятельность; затем преподавал в Петербургской Духовной Академии. Был ректором Петербургской семинарии, позже — Московской и Казанской Духовных Академий (в сане архимандрита, а с 1897 г. — епископа). В 1892 г. архимандрит Антоний посетил Толстого в хамовническом доме и беседовал с ним.
До конца жизни Антоний Храповицкий оставался убеждённым монархистом. При избрании Патриарха в 1917 г. архиепископ Антоний был одним из трех претендентов на патриарший престол. Патриарх Московский и всея России Тихон после своего возведения на патриаршество удостоил архиепископа Антония сана митрополита.

Полемике с Толстым посвящены работы: Беседы о Православном понимании жизни и его превосходстве над учением Л. Толстого. СПб., 1889; Две крайности: паписты и толстовцы // Богословский вестник. 1895. № 2—3; Нравственное содержание догмата о Святом Духе (Против Л. Толстого). Харьков, 1896; Возможна ли нравственная жизнь без христианской религии? (По поводу «Критики догматического богословия» Л. Н. Толстого) // Православный собеседник. 1897; Нравственное учение в сочинении Толстого «Царство Божие внутри вас» перед судом учения христианского. М., 1897.

Из Примечаний С.М. Романова к сборнику "Русские мыслители о Льве Толстом".

@темы: Лев Толстой, Антоний Храповицкий, Литература, Философия

---

Чехов из Сибири...

Очерки были написаны Антоном Павловичем Чеховым летом 1890 г., во время путешествия на Сахалин.
Из Москвы Чехов выехал 21 апреля 1890 г. До Ярославля он ехал по железной дороге, от Ярославля до Перми — пароходом по Волге и Каме; от Перми до Тюмени по железной дороге (с остановкой в Екатеринбурге); от Тюмени до Байкала — на лошадях (с остановками в Тюмени, Ишиме, Томске, Красноярске и Иркутске); на пароходе через Байкал, затем снова на лошадях до Сретенска; от Сретенска — пароходом по Шилке и Амуру до Николаевска и через Татарский пролив на Северный Сахалин.
Сибирской железной дороги в то время еще не было, и Чехову пришлось проехать на лошадях по «убийственным дорогам» 4000 с лишним верст. В течение почти двух месяцев «конно-лошадиного странствия» по Сибири писатель вел, по его словам, «отчаянную борьбу» с холодом, с разливами рек, «с невылазною грязью, с голодухой, с желанием спать».
Несмотря на неблагоприятные условия поездки, на все пережитое в пути, Чехов был доволен предпринятым путешествием: «...ехать было тяжко, временами несносно и даже мучительно» (письмо Щеглову от 5 июля 1890 г.). «...тем не менее,—писал он Лейкину,— все-таки я доволен и благодарю бога, что он дал мне силу и возможность пуститься в это путешествие» (5 июня 1890 г.). Приподнятое, «кипучее» настроение не покидает Чехова во время всего пути. По воспоминаниям поэта Вс. Сибирского (Долгорукова), общавшегося с Чеховым в Томске.-писатель «выглядел вполне здоровым человеком, полным сил и энергии» («А.П. Чехов», журнал «Сибирский наблюдатель», 1904, № 7-8).
Во время пути Чехов «вел короткий дневник», где наряду с описаниями природы, зарисовками различных типов, картин быта записывал свои мысли и раздумья о будущем этого края.
Отправляясь в путешествие, Чехов предупредил Суворина, что с дороги он будет присылать для газеты «субботники» (фельетоны) не раньше Томска, «ибо до Томска все уже заезжено, исписано и неинтересно» (18 апреля 1890 г.). Эти «субботники», разбитые автором на главы, оборвались на описании Енисейского края.
По письмам из Восточной Сибири можно судить о большом впечатлении, произведенном на писателя природой этого края. «Роскошнейшие пейзажи», «оригинальное и новое, встреченное... в Сибири»: леса, горы, Енисей, Ангара, Байкал, Амур — «подарили меня такими ощущениями, которые сторицею вознаградили меня за все пережитые кувырколлегии и которые заставили меня обругать Левитана болваном за то, что он имел глупость не поехать со мной» (письмо к М. П. Чеховой от 6 июня 1890 г.).
10 июля 1890 г. Чехов прибыл на Сахалин, и напряженная работа, которую он вел в течение своего трехмесячного пребывания на острове, отвлекла его от окончания сибирских очерков.
Первые шесть глав были озаглавлены «Из Сибири», последние три главы — «По Сибири»
Из Примечаний М.Л. Семановой



А это - сибирский котик, для настроения...

@темы: Чехов, Сибирь, Литературная критика, Литература

---

Декабристы - это всего лишь пятая колонна своего времени

И как раз о декабристах написал свой роман Дмитрий Мережковский - русский писатель, поэт, литературный критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель. Муж поэтессы Зинаиды Гиппиус.
«Александр I» — второй роман в трилогии «Царство Зверя», которая была начата драмой «Павел I» и завершённой романом «14 декабря».

Главной для романа, на широком историческом фоне исследовавшем предысторию восстания декабристов 1825 года, была тема «рокового взаимного личного непонимания, на которое обречены русские общественные и политические деятели, стремящиеся организовать жизнь страны на гуманных, разумных и целесообразных основаниях». В этом произведении были критически рассмотрены — как заговор декабристов во многих его аспектах, русское самодержавие; последнее фактически было объявлено «демонической», «антихристовой» силой.

Работа над романом началась летом 1909 года в имении Семенцово Новгородской губернии и была завершена во Франции в 1910—1911 годах.

Газетно-журнальные рецензии на роман были противоречивыми; оценки их (как отмечает современный исследователь А.Михин) зависели от отношения критика к религиозной концепции писателя и к его художническим приемам.
Инфа из Wiki

А это - котик для настроения:

@темы: Декабристы, Литературная критика, Мережковский

---

Прототипы "Вечного мужа"

Рассказ "Вечный муж" (1870) — один из шедевров психологического искусства писателя.
14 (26) декабря Достоевский подвел итоги своей работе: "Я был занят, писал мою проклятую повесть в «Зарю». Начал поздно, а кончил всего неделю назад. Писал, кажется, ровно три месяца и написал одиннадцать печатных листов minimum. Можете себе представить, какая это была каторжная работа! тем более что я возненавидел эту мерзкую повесть с самого начала. Думал написать, самое большее, листа три, но представились сами собой подробности и вышло одиннадцать" (XXIX, кн. 1, 88).

В работе над "Вечным мужем" Достоевский воспользовался своими старыми сибирскими воспоминаниями о романе А.Е. Врангеля с Екатериной Иосифовной Гернгросс, женою начальника Алтайского горного округа А.Р. Гернгросса. Достоевский не воспроизвел буквально всех обстоятельств романа своего друга с Е.И. Гернгросс, трансформировав и переосмыслив образы главных героев. Достоевскому требовался муж-ревнивец, муж смешной и третируемый, излюбленный персонаж европейской комедии еще со времен Мольера (упоминаемого в черновых материалах к "Вечному мужу"). Образ его Достоевский строил на основании иных жизненных наблюдений. А.Н. Майков, прочитав уже напечатанного в журнале "Вечного мужа", написал Достоевскому, что "узнал историю Яновского и его характер". В ответном письме от 25 марта (6 апреля) 1870 г. Достоевский категорически возражал Майкову (XXIX, кн. 1, 119, 433). Однако воспоминания А.И. Шуберт и другие эпистолярные и мемуарные материалы подтверждают догадку Майкова. Другим материалом для "Вечного мужа" послужили собственные впечатления писателя. Как указала А.Г. Достоевская, "в лице семейства Захлебининых Федор Михайлович изобразил семью своей родной сестры Веры Михайловны Ивановой. В этой семье, когда я с нею познакомилась, было три взрослых барышни, а у тех было много подруг".
Как отметила Н.Н. Соломина, "... в образе Трусоцкого есть сходство с А.П. Карелиным". Племянник Ивановых и Достоевских, этот молодой врач, по воспоминаниям М.А. Ивановой, "отличался многими странностями (...) Карелин не был женат, но все время мечтал об идеальной невесте, которой должно быть не больше шестнадцати-семнадцати лет и которую он заранее ревновал ко всем. Он (...) говорил о том, что его жена будет далека от всех современных идей о женском равноправии и труде". В "Вечном муже" мечты Карелина о женитьбе на шестнадцатилетней девушке воспроизведены в эпизоде сватовства Трусоцкого к Наде. Участие Вельчанинова в играх молодежи и "заговор" против Трусоцкого напоминают высмеивание Карелина молодыми Ивановыми во главе с Достоевским: "Достоевский заявил ему (Карелину) однажды, что правительство поощряет бегство жен от мужей в Петербург для обучения шитью на швейных машинках и для жен-беглянок организованы особые поезда. Карелин верил, сердился, выходил из себя и готов был чуть ли не драться за будущую невесту". Прототипом Александра Лобова, счастливого соперника Трусоцкого в борьбе за руку и сердце Нади, послужил, по словам А.Г. Достоевской, пасынок писателя П.А. Исаев (1848—1900).

Из примечаний Г.М. Фридлендера

@темы: Достоевский, Литературная критика

---

«Вольная академия» Куприна

Появлению статьи Куприна «Вольная академия» хронологически предшествовала статья под тем же названием редактора «Журнала журналов» И.М. Василевского, помещенная в мартовском номере «Журнала журналов» (№ 13 за 1916 г.). И. Василевский освещал вопрос, довольно широко обсуждавшийся тогда в русской печати,— о необходимости создания в России Вольной академии в противовес казенной, императорской Академии наук. Эту идею отстаивали некоторые видные ученые, которых поддерживали и литераторы. Смысл таких выступлений сформулировал Василевский: «Настоящая подлинная Вольная академия нужна русской литературе!» В ходе обсуждения этого вопроса в периодической печати возник разговор о том, кого сейчас можно признать преемником недавно скончавшегося Л.Н. Толстого и кому по праву должно принадлежать легендарное «железное кольцо» Пушкина. Это «кольцо-талисман», подаренное великому поэту в 1823 году графиней Е.К. Воронцовой и воспетое им в ряде стихотворений («Храни меня, мой талисман...», 1825; «Талисман», 1827), после гибели Пушкина перешло к В.А. Жуковскому, а после смерти последнего хранилось у его сына, П.В. Жуковского, который в 1875 году передал кольцо И.С. Тургеневу. Когда Тургенев скончался (1883 г.), пушкинское кольцо осталось у Полины Виардо и затем в 1887 году было ею передано в дар Пушкинскому музею Александровского лицея в Царском Селе. Приняв участие в печатном обсуждении вопроса о создании Вольной академии, Куприн писал, что именно она должна будет выносить авторитетное решение о том, кто из современных русских писателей достоин носить кольцо Пушкина.
Из примечаний Ф. Кулешова

«...Пусть эта легенда немного приукрашена, немного исторически неверна, как и всякая легенда, но все-таки некоторые точные данные позволяют ей верить, а народная молва - цвести. Так, например, достоверны записки Даля, присутствовавшего при последних минутах невольника чести. Пушкин сам снял с пальца кольцо и, прося сохранить, передал ему. Конечно, Даль, близко знавший Пушкина, преданный ему душевно, был, наверно, точным исполнителем его воли. Если бы кольцо надлежало возвратить его прежней владелице, надменной одесской красавице, "ласковой волшебнице", то оно бы дошло по назначению, и о нем пропал бы всякий слух. Не могло кольцо также перейти к Жуковскому и Вяземскому...»
Читать текст статьи Куприна «Вольная академия»

@темы: Куприн, Литературная критика, Литература

---

Лев русской литературы

Уже первые произведения молодого Толстого — повести «Детство» и «Отрочество», кавказские и севастопольские военные рассказы, «Утро помещика» — убедили современников в том, что в русскую литературу пришел новый большой художник. Читатели и критики поверили в это раньше, чем сам Толстой, подписывавший свои первые повести и рассказы «Л.Н.» и «Л.Н.Т.».
Повесть Толстого «Детство» появилась в журнале «Современник» в год смерти Гоголя, а двумя годами позднее там же была напечатана повесть «Отрочество». «...В 10-м № «Современника»,— писал Тургенев одному из знакомых,— Вы найдете повесть Толстого, автора «Детства»,— перед которою все наши попытки кажутся вздором. Вот наконец преемник Гоголя — нисколько на него не похожий, как оно и следовало. Жаль, что цензура многое выкинула».
Опустевший со смертью Гоголя «патриарший престол» отечественной литературы Тургенев без колебаний готов был передать молодому Толстому. «Лев Николаевич,— писал он,— стал во мнении всех в ряду наших лучших писателей — и теперь остается ему написать еще такую же вещь, чтобы занять первое место, которое принадлежит ему но праву — и ждет его». Первенствующее положение Толстого в русской литературе упрочилось с появлением его великих романов «Война и мир» и «Анна Каренина». Они принесли писателю сначала европейскую, а затем и всемирную известность и славу.
«Львом русской литературы» назвал И.А. Гончаров автора «Войны и мира».
Вслед за великим историческим романом Толстого появился его великий роман о современности. О нем восторженно писал Достоевский: «Анна Каренина» есть совершенство как художественное произведение... с которым ничто подобное из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться». Восхищаясь шестой и седьмой частями романа, Достоевский называл Толстого «богом искусства». В конце статьи об «Анне Карениной», помещенной в «Дневнике писателя» за 1877 год, Достоевский подчеркивал: «...Такие люди, как автор «Анны Карениной»,— суть учителя общества, наши учителя, а мы лишь ученики их».
В заключительных главах романа «Анна Каренина» уже сильно звучат мотивы, которые предвещали крутой перелом во взглядах писателя, определивший направление и содержание его дальнейшего творчества. Духовный перелом этот, происшедший на рубеже 70-х и 80-х годов, сильно напугал и Тургенева и Достоевского. Им, как и многим другим современникам Толстого, казалось тогда, что он навсегда потерян для литературы.
Весной 1880 года Тургенев ездил в Ясную Поляну и от имени юбилейного комитета пригласил Толстого принять участие в торжествах, связанных с открытием памятника Пушкину. По миссия Тургенева неожиданно для него полностью провалилась: Толстой отказался участвовать в Пушкинском празднике. «Тургенева этот отказ так поразил,— пишет биограф Толстого,— что когда после Пушкинского праздника Ф.М. Достоевский собирался приехать из Москвы к Льву Николаевичу и стал советоваться об этом с Тургеневым, тот изобразил настроение Льва Николаевича в таких красках, что Достоевский испугался и отложил исполнение своей заветной мечты».
Письма Достоевского к жене, отправленные тогда из Москвы, подтверждают это с полной очевидностью. «Сегодня,— писал Федор Михайлович,— Григорович сообщил, что Тургенев, воротившийся от Льва Толстого, болен, а Толстой почти с ума сошел и даже может быть совсем сошел».
Незадолго до кончины Достоевский познакомился с письмами Толстого к его родственнице А.А. Толстой. В них автор «Анны Карениной» объяснял смысл пережитого им духовного переворота. Читая эти письма, Достоевский «хватался за голову и отчаянным голосом повторял: «Не то, не то!»
Тургенев лишь на два с половиной года пережил Достоевского. В предсмертном тургеневском письме к Толстому есть такие строки: «Милый и дорогой Лев Николаевич! Долго Вам не писал, ибо был и есмь, говоря прямо, на смертном одре... Пишу же я Вам собственно, чтобы сказать Вам, как я был рад быть Вашим современником — и чтобы выразить Вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности!.. Друг мой, великий писатель Русской земли — внемлите моей просьбе!»

Из статьи К. Ломунова "ТОЛСТОЙ РАННИЙ И ПОЗДНИЙ. ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ"

@темы: Лев Толстой, Литературная критика, Литература

---

Аверченко и его рассказы

Король смеха — этот титул был получен вполне законно: таково было мнение об Аверченко читателей. Разумеется, он не всем был угоден; были и недовольные его деятельностью, упрекавшие писателя в отсутствии твердой платформы, распыленности, уходе от решения кардинальных проблем времени. Обвиняли Аверченко и в том, что он пригревал льстецов, певших ему дифирамбы и уводивших его с магистрального пути в болото мелких дел, меркантильности, портивших его вкус, порой толкавших писателя на путь дешевого, легкого успеха у обывателей.
Что ж, доля истины здесь была. Никуда не денешься. Но вот чего нельзя отнять у Аверченко, так это огромный талант, трудолюбие, работоспособность.

Несколько тысяч рассказов, фельетонов, пьес, рецензий на спектакли, юморесок, стихотворений — это основной итог творчества писателя. Но не следует забывать и о том, что за десять лет его активной литературной жизни вышло более пятисот номеров журналов "Сатирикон" и "Новый Сатирикон", где Аверченко выступал не только как автор, но и в качестве редактора, а порой и как художник. К этому следует добавить и отбор произведений для сотен выпусков "Дешевой юмористической библиотеки "Сатирикона" и "Нового Сатирикона", а также собраний сочинений известнейших юмористов всех стран.
В 1910 г. вышли три первые книги Аркадия Аверченко, а затем почти каждый год — два-три новых сборника, переиздания. Трудно даже представить, что все это было создано одним человеком.

Первые годы жизни писателя, отрочество и юность, казалось, не оставляли никаких надежд на будущее. В смешной "Автобиографии", которой открывалась одна из первых книг писателя, "Веселые устрицы", Аверченко дал несколько фрагментов своей до писательской жизни.

Некоторые сведения об этих годах мы находим в автобиографии, отправленной им известному историку литературы Семену Афанасьевичу Венгерову в начале 1910 г.: "Имя мое — Аркадий Тимофеевич Аверченко. Родился в Севастополе 1881 года, 15 марта. Вероисповедания православного. Отец был купцом, мать из мещан. Историю моего рода за недостаточностью данных проследить трудно. Известно только, что дед мой (по матери) был атаманом шайки разбойников, держал под Полтавой постоялый двор и безо всякого зазрения совести грабил проезжих по большой дороге. Мать моя — добрая, кроткая женщина — вспоминает об этом с ужасом... Мой отец был очень хорошим человеком, но крайне плохим купцом. Сочетание этих двух свойств привело к тому, что он совершенно разорился к тому времени, когда мне исполнилось 10 лет... Поэтому учиться пришлось дома, с помощью старших сестер — довольно скудно... Будучи пятнадцатилетним застенчивым мальчишкой, попал на Брянский каменноугольный рудник (около Луганска) писцом и служил в ужасной, кошмарной обстановке безвыходной ямы три года. Потом переехал в Харьков на службу в той же акционерной компании". Отголоски детских и юношеских впечатлений мы находим в рассказах Аверченко "О пароходных гудках", "Молния", "Отец", "Смерть африканского охотника", "Ресторан "Венецианский карнавал", "Три желудя" и многих других. Обстановка, в какую окунулся застенчивый мальчишка, едва ли давала много поводов для смеха. "То конторщик Паланкинов запьет и в пьяном виде получит выговор от директора, то штейгерова корова взбесится, то свиньи съедят сынишку кухарки чертежника... А однажды рудничный врач в пьяном виде отрезал рабочему совсем не ту ногу, которую следовало...". Это беспробудное пьянство сопровождалось тем, что старшие по службе унижали, оскорбляли младших. "Нельзя сказать, что со мной обращались милосердно, всякий старался унизить и прижать меня как можно больнее — главный агент, просто агент, помощник, конторщик и старший писарь".
Стремясь вырваться из этой беспросветности, он обращается к литературному труду.

Из статьи Ст. Никоненко "ВРЕМЯ И ЛИЧНОСТЬ АРКАДИЯ АВЕРЧЕНКО"

@темы: Аверченко, сатира, Юмор, Литературная критика, Литература

---

Автобиографический рассказ Некрасова

В основу рассказа Н.А. Некрасова "Без вести пропавший пиита", легли «петербургские мытарства» молодого Некрасова. Перечень автобиографических деталей рассказа не исчерпывается отдельными бытовыми подробностями (сапоги, используемые для добывания чернил, ковер на полу вместо постели, где герой лежит, завернувшись в шинель, вещи взамен платы за квартиру (ср. также «Повесть о бедном Климе») и т.д.). В рассказе нашли отражение переживания поэта в связи с неудачей, постигшей его при издании первого поэтического сборника «Мечты и звуки».
В последнее время высказано убедительное предположение о наличии скрытой полемики автора рассказа с В.Г. Белинским — рецензентом сборника «Мечты и звуки», который, в частности, писал: «Если стихи пишет человек, лишенный от природы всякого чувства, чуждый всякой мысли, не умеющий владеть стихом и рифмою, он под веселый час еще может позабавить читателя своею бездарностию и ограниченностию: всякая крайность имеет свою цену, и потому Василий Кириллович Тредиаковский, "профессор элоквенции, а паче хитростей пиитических", есть бессмертный поэт, но прочесть целую книгу стихов, встречать в них все знакомые и истертые чувствованьица, общие места, гладкие стишки <...> это <...> работа для рецензентов, а не для публики» (Белинский, т. IV, с. 118—119).
Сопоставив заголовок «трагедии» пииты Грибовникова с приведенным высказыванием Белинского, В.А. Егоров указывает: «...нельзя не увидеть своеобразной автоиронии оскорбленного критиком автора, а может быть, и некоторой полемики против мнения Белинского, поставившего „Мечты и звуки" ниже творений Тредиаковского» (Егоров В. А. Рассказ Некрасова «Без вести пропавший пиита» в литературной полемике начала 1840-х годов.— Некр. и его вр., вып. IV, с. 135). Пародирование классицистической трагедии, в частности произведений Тредиаковского, не имевшее в 1840-х гг., как считает Б. Я. Бухштаб, «никакой литературной актуальности» (Бухштаб Б. Я. Начальный период сатирической поэзии Некрасова. 1840—1845.— Некр. сб„ II, с. 104; см. также: Прозоров Ю. М. Н. А. Некрасов после книги «Мечты и звуки».— В кн.: Н. А. Некрасов и русская литература второй половины XIX — начала XX века. Ярославль, 1980, с. 14 (Учен. зап. Ярославского гос. пед. ин-та им. К. Д. Ушинского, вып. 57)), было на самом деле весьма злободневным в борьбе с литературным эпигонством. «Грибовников,— пишет исследователь,— образ бездарного писателя, не ориентирующегося в современном ему литературном процессе, Тредиаковского нового времени.» (см.: Егоров В. А. Рассказ Некрасова «Без вести пропавший пиита» в литературной полемике начала 1840-х годов, с. 136). Стихотворение же Грибовникова «Величие души и ничтожность тела» в некрасовском рассказе следует, по-видимому, рассматривать отчасти как автопародию на «Разговор» из сборника «Мечты и звуки». Кроме того, Некрасов пародирует здесь наиболее известных эпигонов романтизма, в частности Н.В. Кукольника, поэзия которого еще недавно служила ему образцом для подражания («Встреча душ»). Объективно Некрасов, высмеивающий в образе пииты Грибовникова эпигонов классицизма и романтизма и вообще литературу, оторванную от действительности, солидаризируется с позицией Белинского. Одновременно с Белинским, восстававшим против засилья лубочной «серобумажной» литературы на книжном рывке, Некрасов средствами пародии и гротеска борется с потоком бессодержательных и безнадежно архаичных по форме произведений (подробнее см.: Крошкин, с. 38—39).
Из комментариев Б.В. Мельгунова

@темы: Некрасов, Литературная критика, Литература

---

Николай Клюев

Имя Николая Клюева, человека сложной и противоречивой судьбы, погибшего из-за того, что он обладал неординарным поэтическим даром и очень любил свою землю, долгое время любителям поэзии оставалось известным лишь понаслышке. После выхода в свет сборника «Изба и поле» (1928 год) следующая книга была выпущена только через пятьдесят лет. Но и советские издатели не жаловали поэта, и лишь в начале девяностых, когда его тоненький сборничек появился в серии «XX век: поэт и время», читатели получили возможность увидеть цикл стихотворений «Разруха» и полный текст поэмы «Погорельщина», за которые, собственно, поэт и поплатился жизнью.
Родился Николай Алексеевич Клюев в 1884 году в Олонецкой губернии (ныне — Вологодская область). Мать поэта была сказительницей и талантливой плачеёй, и ее удивительный дар не мог не повлиять на творчество сына.

* * *
Месяц — рог олений,
Тучка — лисий хвост.
Полон привидений
Таежный погост.

В заревом окладе
Спит Архангел Дня.
В божьем вертограде
Не забудь меня.

Там святой Никита,
Лазарь — нищим брат.
Кирик и Улита
Страсти утолят.

В белом балахонце
Скотий врач — Медост...
Месяц, как оконце
Брезжит на погост.

Темь соткала куколь
Елям и бугру.
Молвит дед: «Не внука ль
Выходил в бору».

Я в ответ: «Теперя
На пушнину пост:
И меня, как зверя,
Исцелил Медост».
Источник

Октябрьскую революцию поэт встретил с великим восторгом, посвятил ей несколько книг, но вскоре, так же как и Есенин, дружба-вражда с которым длилась с 1915 года до самой смерти Есенина, понял, что революция не осуществила его мечты о «мужицком рае». До конца своих дней он писал проникновенные строки о больной, измученной, задавленной «властью железа» деревне.

С 1923 года Клюев жил в Ленинграде, а в начале тридцатых переехал в Москву. В феврале 1934 года его арестовали и через две недели предъявили обвинение по печально знаменитой статье 58-10 — контрреволюционная пропаганда. После суда Особого Совещания поэта сослали на пять лет в Тюменскую область. Осенью того же года по ходатайству артистки Н.А. Обуховой, поэта С.А. Клычкова и, возможно, А.М. Горького его перевели в Томск, где он и прожил до 1937 года. В октябре Клюева снова арестовали и вскоре расстреляли. Где находится его могила, неизвестно.

(Из статьи Г. С. Выдревич)

@темы: Поэзия, Клюев, Литературная критика, Литература, Стихи

---

"Белая гвардия" Михаила Булгакова

Михаил Афанасьевич Булгаков (1891 — 1940) — русский писатель советского периода, драматург, театральный режиссёр и актёр. Автор романов, повестей и рассказов, пьес, киносценариев, множества фельетонов в 1920-е годы.

«Белая гвардия» — первый роман Михаила Булгакова, описывающий события Гражданской войны на Украине в конце 1918 года.
В романе-реквиеме автор описывает процесс разрушения мира русской интеллигенции. Произведение задумывалось автором как масштабная трилогия, охватывающая период гражданской войны, однако автор написал только первую её часть. Часть романа была впервые опубликована в журнале «Россия» в 1925 году. Полностью роман был впервые опубликован во Франции в 1927—1929 годах.
Исторические события, которые описываются в романе, относятся к концу 1918 года. В это время на Украине происходит противостояние между социалистической Директорией, стоящей на позициях государственной независимости Украины, и консервативной прогерманской властью гетмана Скоропадского — Гетманатом. Правительство Скоропадского всё время своего существования колебалось между украинскими «самостийниками» и русскими «белыми», не снискав в конечном итоге решительной поддержки ни у одной из этих сторон.
У романа могли быть и другие названия, — так, Булгаков выбирал между «Полночный крест» и «Белый крест».
Роман безусловно автобиографичен, — почти у всех персонажей есть прототипы — родственники, друзья и знакомые семьи Булгаковых, известные политические и военные фигуры того времени. Фамилии своим героям Булгаков подбирал, слегка изменяя реальные фамилии прототипов или заимствуя у знакомых ему людей.
В СССР при жизни автора роман никогда не был опубликован полностью, а издания романа за границей конца 1920-х годов были недоступны в СССР.
Булгаков понимал истинное значение своего произведения, так как не стеснялся сравнивать его с «Войной и миром».

@темы: Белая гвардия, Булгаков, Литературная критика

---

Возлядовская о Господах Головлёвых господина Салтыкова

Вопрос о школьной программе по литературе уже три десятилетия не перестаёт привлекать к себе внимание и он не решён по сей день. Даже в далёком 1991 году было понятно, что советский вариант программы плох, но как сделать программу хорошей — никто не знает до сих пор. Основная проблема в том, что детей подросткового возраста заставляют читать произведения, написанные совсем не для подростков. Это книги, созданные взрослыми людьми для взрослых людей. Дети 9-го, 10-го, 11-го классов не обладают ни достаточным жизненным опытом, ни соответствующим образованием, да и просто интересом, чтобы понять эти книги, заинтересоваться ими, не говоря уже о том, чтобы их полюбить. Напомню, взрослые книги, это не там где «все трахаются», а там, где обсуждаются и прорабатываются проблемы взрослых людей, тех кому 40 или 50. Ребёнку это незнакомо, а потому непонятно и неинтересно, не говоря уже о том, что 40-50-летний человек в глазах большинства подростков — старик. И вот такие взрослые книги силком запихивают в наших подростков. В результате у последних остаётся стойкое отвращение ко всей русской классической литературе, которое они не в состоянии преодолеть на протяжении дальнейшей жизни. Многие современные пенсионеры если и соберутся что-нибудь почитать на досуге, то возьмут томик Дюма или Вальтера Скотта, но ни в коем случае не русскую классику, ибо до сих пор уверены, что это — скучнейшая тягомотина. Хотя как раз им-то сейчас вполне по возрасту почитать и Толстого и Достоевского и Салтыкова-Щедрина.

Таковы плоды обучения литературе в советской школе: «Лучше со скуки сдохну, но Тургенева или Гоголя в руки не возьму!»

Что же делать? Исключить большие взрослые произведения из списка, который проходят 15-ти летние? И это не выход. Но в пересмотре программа всё-таки нуждается. И у Толстого и у Достоевского можно найти произведения более понятные юношеству, нежели четырёхтомник «Война и мир» или депрессивное «Преступление и наказание».

Сейчас я хочу поговорить о совсем не детском произведении совсем не детского писателя. Свой роман «Господа Головлёвы» господин Салтыков написал в возрасте 54 лет и адресовал он его своему поколению, а никак не подросткам.
Читать далее на сайте "Литература и Жизнь".

@темы: Православие, Литературная критика, Салтыков-Щедрин, Возлядовская, Господа Головлёвы

---

Шмелёв и "Няня из Москвы"

"И.С. Шмелев (1873-1956) прожил длинную, трудную жизнь. - пишет Татьяна Радомская. - Потерял горячо любимого сына, который был расстрелян во время красного террора в Крыму. Потерял и свою родину, покинув Россию, где всё напоминало ему об этой трагедии. Живя в эмиграции, И.С. Шмелев пытается восстановить в своем творчестве историческое пространство России, но перед этим он «восстанавливает» свою собственную душу, свою утраченную целостность. Таков духовный контекст романа Шмелева «Няня из Москвы» (1932-1933, Париж).

Само название романа отсылает нас к пушкинской Арине Родионовне, к образу русской няни, хранящей теплоту домашнего очага и традиционный уклад жизни.

В романе борются две стихии — стихия хаоса революционных лет и разрушающейся семьи и противостоящая ей сила созидания и гармонии. Победить разрушение поможет она, необразованная, но освящающая все любовью — старенькая няня Дарья Степановна. Созидание после душевной, духовной и государственной разрухи возможно — пока существуют «няни из Москвы», которых не учили жить «для саморазвития», но которым была дана способность смиренно создавать святость обыденности и целомудрие домашнего очага".

Татьяна Радомская. Предисловие к роману Шмелева И. С. «Няня из Москвы»

@темы: Православие, Шмелев, Литературная критика

---

"Подросток" Достоевского

Роман „Подросток" был начат в феврале 1874 г. и закончен в ноябре 1875 г. В „Отечественных записках" печатался по предложению Н.А. Некрасова, сделанному в апреле 1874 г.

Вопросы об историческом значении России, о Востоке и Западе, об отношении личности и общества в настоящем и будущем строе человечества приобретали в период усиленного развития капитализма в России особо острое значение: росло желание объективнее исследовать потенциальные возможности различных слоев русского общества и характерные для них умонастроения. Не случайным представляется то, что именно в этот период Достоевский делает „первую пробу" в осуществлении своего давнего замысла об „отцах и детях".

О „вавилонском столпотворении", поразившем его в мире западной буржуазной цивилизации, Достоевский писал еще в 1863 г. в „Зимних заметках о летних впечатлениях" (см.: наст. изд. Т. 4. С. 414—422). Теперь это ощущение и эту характеристику он с болью вынужден связать и с Россией.

В статье „Два лагеря теоретиков" (1862), вскрывая крайности общественно-философских воззрений западников и славянофилов (отрицание народности западниками; слепая идеализация допетровской Руси, неприятие общечеловеческих ценностей, вошедших в сознание „высшего культурного слоя",— славянофилами), Достоевский говорил о необходимости обновления русской общественной жизни. Источник такого обновления он видел в народе, стимулы — в проведенной крестьянской реформе и последующих намечавшихся преобразованиях земства, суда, просвещения.

Соотнося искания героя романа с философской интерпретацией действительности, характерной для периода подведения итогов первого пореформенного десятилетия, Достоевский пишет в августе 1874 г.: „Он ищет руководящую нить поведения, добра и зла, чего нет в нашем обществе, этого жаждет он, ищет чутьем, и в этом цель романа" (XVI, 71).

...Девятнадцатилетний возраст Аркадия в период описываемых им событий подчеркивается Достоевским уже в первых набросках к роману (XVI, 59, 71 и др.). Существенно при этом, что, соотнося понятие „подросток" с девятнадцатью годами Аркадия, Достоевский отмечает несоответствие между возрастом героя и традиционным толкованием возрастных границ определения „подросток". „Я бы назвал его подростком, если б не минуло ему 19-ти лет" (XVI, 77). Обосновывая для себя право называть героя „подростком", Достоевский продолжает: „В самом деле, растут ли после 19 лет?". И отвечает: „Если не физически, так нравственно" (там же). Характерно и следующее замечание Достоевского: „То, что его так запросто выписали, выслав ему деньги, из Москвы тетки,— объясняется его 19-ю годами: и церемониться нечего, и разговаривать не стоит" (XVI, 59)...
Г.Я. Галаган. Послесловие к роману „Подросток" Достоевского

@темы: Достоевский, Литературная критика, Литература

---

Гоголь как духовный писатель

Гоголь был глубоко национален в своем творчестве. Из всех русских писателей никто, кажется, так сильно, как он, не обнажил язв внутреннего мира русской души, указав и на источник их — роковую отделенность жизни общества от Церкви.
«Выбранные места из переписки с друзьями» — центральная вещь позднего Гоголя, в которой, как в фокусе, собраны и сконцентрированы все проблемы его писательской и личной биографии. Книга вышла в самом начале 1847 года. Книга была написана быстро — на одном дыхании. «...Вдруг остановились самые тяжкие недуги, вдруг отклонились все помешательства в работе, и продолжалось все это до тех пор, покуда не кончилась последняя строка труда» (из письма П.А. Плетневу в октябре 1847 года).
«Выбранные места...» были враждебно встречены критикой и большинством читающей публики: перелом в умонастроении Гоголя, явственно отразившийся в книге, для многих стал полной неожиданностью.


В спорах быстро выявилась основная тенденция — неприятие книги. Ее безоговорочно осудили не только западники (Герцен, Грановский, Боткин, Анненков), но и люди близкие Гоголю — например, Константин и Сергей Тимофеевич Аксаковы (последний, правда, впоследствии раскаялся в своих резких высказываниях). Апофеозом стала статья Белинского и его известное письмо к Гоголю от 15 июля н. ст. 1847 года из Зальцбрунна, в котором критик утверждал, что Гоголь изменил своему дарованию и убеждениям, что книга написана с целью попасть в наставники к сыну наследника престола; в языке книги он видел падение таланта и недвусмысленно намекал на сумасшествие Гоголя. Но главный пункт, на который нападал Белинский и который является центральным в книге,— был вопрос о религиозном будущем народа.
«По-вашему, русский народ самый религиозный в мире: ложь! — писал критик.— <...> Приглядитесь пристальнее, и вы увидите, что это по натуре своей глубоко атеистический народ. В нем еще много суеверия, но нет и следа религиозности. <...> Мистическая экзальтация вовсе не в его натуре: у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме: вот в этом-то, может быть, и заключается огромность исторических судеб его в будущем».
Как историко-философское произведение книга Гоголя стоит в непосредственной связи с литературно-общественными манифестами своего времени. Успехи внешней политики России, стремительное расширение границ государства, выход его на мировую арену вели к росту национального самосознания, воплотившемуся в различных сферах государственной жизни и культуры.

Владимир ВОРОПАЕВ. «МОНАСТЫРЬ ВАШ - РОССИЯ»

@темы: Православие, Литературная критика, Литература, Гоголь

---

Некрасов как прозаик

Первое печатное прозаическое произведение Некрасова, опубликованное после поэтического дебюта - «Макар Осипович Случайный» Оно ни в коей мере не может считаться эпигонски-подражательным. Творчески переосмыслив и заострив павловский сюжет (не история возвышения, но история падения чиновника), Некрасов развил едва намеченный Павловым тип молодого, легко ориентирующегося в чиновничьем мире и легко преступающего законы нравственности дельца.

«Макар Осипович Случайный» написан молодым писателем, сознательно преодолевающим шаблоны романтической литературы 1830—1840-х гг. Ироническое упоминание в повести о стиле Марлинского — свидетельство отказа Некрасова от подражания романтическим образцам и авторам, которым он еще недавно поклонялся. Реалистическая тематика, остросатирический взгляд автора на современный ему жизненный уклад, на чиновничество, известная писательская зрелость — все эти особенности комментируемого произведения подтверждают обоснованность мнения А.А. Измайлова о том, что опубликованные после него так называемые «итальянские повести» Некрасова — слабые подражания образцам эпигонской романтической прозы 1830-х гг., на самом деле предшествуют «Макару Осиповичу Случайному». Однако отсутствие рукописных материалов, относящихся к творческой истории комментируемой повести, прямых авторских указаний или свидетельств мемуаристов, подтверждающих предположение Измайлова, вынуждает печатать ранние повести Некрасова в порядке их публикации в «Пантеоне».
Высказывалось мнение о некотором влиянии романтической прозы на автора «Макара Осиповича Случайного». «Образ Зорина дан Некрасовым в романтическом плане,— утверждала А.Н. Зимина.— У него "всклоченные волосы", "глаза, готовые разрешиться кровавыми слезами". Встречается он со Случайным в маскараде (романтический шаблон) и мстит ему тем, что соблазняет его жену. (Только что отмеченная ситуация в рассказе Некрасова имеет много общего с «Маскарадным случаем» Гребенки.)» (Зимина, с. 171; названная повесть Гребенки относится к 1843 г.). В портрете Зорина (см. конец главы 1 повести) могут быть отмечены и другие, не указанные Зиминой романтические детали: «бледное, помертвелое» лицо, «дрожащие и посинелые» губы и пр. Однако этот портрет не может обмануть внимательного читателя явно пародийным романтическим пафосом: он контрастирует с реалистической лексикой всего произведения, уже отмеченного чертами возникающей «натуральной школы»; кроме того, при этом достаточно полно раскрыт характер Зорина — человека мелко честолюбивого, готового снести любые оскорбления «значительного лица» и неспособного на глубокое и сильное чувство (см.: Крошкия, с. 32). Т.А. Беседина справедливо пишет: «Превращение Зорина из романтически настроенного юноши в практичного, умеющего обделывать свои делишки чиновника, с одной стороны, призвано свидетельствовать о непрочности, несостоятельности романтического мировоззрения, романтического подхода к жизни (в данном случае Некрасов предваряет Гончарова как автора «Обыкновенной истории» и создателя образа Александра Адуева), с другой стороны, развивает и углубляет тему о чиновнике. Примечателен также намеченный в этом произведении образ бедного "прохожего", борющегося с непогодой,— близкий автору» (цит. по: Евгеньев-Максимов, т. I, с. 258—259, где названа и использована неопубликованная работа Т.А. Бесединой).
Б.В. Мельгунов

@темы: Некрасов, Культура, Литература

---

Возлядовская А.М. Не-«удачники»

По интернету бродит такое определение: "Неудачник - это человек 25-ти лет, который едет в общественном транспорте". Обычно, все, кто это слышат, бросаются спорить, но я соглашусь с определением.

Вдумайтесь, что такое "удача". Например, человек усердно учился, добросовестно работал, заработал себе на хорошую машину. Он добыл это своим умением и трудом, при чём тут "удача"? Это его собственная заслуга.

Другое дело если человек ничему не учился, нигде не работал и вдруг ему богатенький папа (или мама, или дедушка, или бабушка, или иной родственник) дарит не за что, не про что шикарную машину! Вот это - удача! В полном смысле этого слова.

Удача - родиться в богатой семье. Новорожденный ребёнок не затрачивает никаких усилий, никакого труда, никаких способностей, чтобы родиться у состоятельных родителей. Это чистейшей воды "удача" и никаких его заслуг. Или "не-удача" родиться в семье бедной, где придётся всё, в том числе собственную машину, зарабатывать своим трудом, усердной работой. "Удача" тут стоит в сторонке.

Вернёмся к определению. Возраст 25 лет, это возраст когда человек окончил институт и только начал работать, стаж может быть не более двух лет. А если он до этого отслужил в армии, период работы ещё короче. Пожалуй, в такой ситуации можно говорить только об "удаче", с помощью которой можно стать владельцем машины. Удачи, в виде богатого родственника или покровителя. Ибо мало кто может, едва окончив учебное заведение, моментально найти такую работу, которая позволила бы ему сразу приобрести автомобиль. Лишь тупая "удача" позволит ему это сделать, благоприятный случай и больше ничего. И если в час-пик 25-летний человек едет по городу на собственной машине (вероятно, желая пустить пыль в глаза), он не просто "удачник", но ещё и идиот: в час пик целесообразнее передвигаться на метро, а не стоять в пробках, пусть даже в собственной машине.

Источник.

@темы: О себе и о нас, Литература

---

Жуковский и Император Николай I

Отправляя А. И. Тургеневу стихотворение "Русская слава", Жуковский писал: «Посылаю тебе последние стихи мои. Приложенные экземпляры раздай по надписям. <...> Вот история моих стихов, которую сообщи словесно тем, коим будешь раздавать экземпляры.
Петербургский бунт усмирен был одним словом Государя: минута истинно героическая. Загорелся бунт в колониях: начальники все перебиты, и бунтовщики не хотят никого слушать. Государь едет туда один. Это было за день до рождения великого князя Николая. В самый день этот поутру мой Федор сказывает мне, что родился великий князь. Я бегу на половину Императрицы, чтобы узнать, правда ли это; между тем уверен, что Государю еще и думать нельзя возвратиться. Что же? Подхожу к дверям спальни; они отворяются, и он сам выходит, держа на руках новорожденного и à la lettre [буквально — фр.] задыхаясь от радости. Он успел возвратиться в одни сутки, одним словом кончив бунт, находясь посреди тысячи мятежников и сказав им, что они будут наказаны без пощады, что они приняли с трепетом, лежа у ног его (ранцами вверх, как рассказывал мне Арендт). Какой быстрый переход и к чему! Я пошел за Государем вслед и видел, как он положил своего младенца в колыбель, крестил его и над ним плакал. Я тогда же ему сказал: „Государь! Это перелом. Все пойдет лучше. Бог прислал Вам об этом вестника“. Это явление описано в последних двух строфах моей пиесы: к колыбели младенца пришел я от колыбели России. <...> Но падение Варшавы было то огниво, которое высекло из души моей эти стихи, которые, как ты сам увидишь, принадлежат к моим лучшим» (ПЖТ. С. 259—561).

Святая Русь, Славян могучий род,
Сколь велика, сильна твоя держава!
Каким путем пробился твой народ!
В каких боях твоя созрела слава!
Призвал варяга Славянин;
Пошли гулять их буйны рати;
Кругом руля полночных братий
Взревел испуганный Эвксин...
Но вышел Святославов сын
И поднял знамя Благодати.

Была пора: губительный раздор
Везде летал с хоругвию кровавой;
За ним вослед бежали глад и мор;
Разбой, грабеж и мщенье были славой;
От Русских Русских кровь текла;
Губил Половчанин без страха;
Лежали грады кучей праха;
И Русь бедою поросла...
Но Русь в беде крепка была
Душой великой Мономаха.

Была пора: Татарин злой шагнул
Через рубеж хранительныя Волги;
Погибло всё; народ, терпя, согнул
Главу под стыд мучительный и долгий!
Бесчестным Русь давя ярмом,
Баскак носился в край из края;
Катилась в прах глава святая
Князей под Ханским топором...
Но встала Русь перед врагом,
И битва грянула Донская.

Была пора: коварный, вражий Лях
На Русский трон накликал Самозванца;
Заграбил всё; и Русь в его цепях,
В Цари позвать дерзнула чужестранца.
Зачахла Русская земля;
Ей лях напомнил плен татарский;
И брошен был венец наш Царский
К ногам презренным Короля...
Но крикнул Минин, и с Кремля
Их опрокинул князь Пожарский.

Была пора: привел к нам рати Швед;
Пред горстью их бежали мы толпами;
Жестка далась наука нам побед;
Купили их мы нашими костями;
То трудная была пора:
Пришлец и бунтовщик лукавый
Хвалились вырвать знамя славы
Из рук могучего Петра...
Но дало русское ура!
Ответ им с пушками Полтавы.

Была пора: Екатеринин век;
В нем ожила вся древней Руси слава,
Те дни, когда громил Царьград Олег
И выл Дунай под лодкой Святослава.
Рымник, Чесма, Кагульский бой!
Орлы во граде Леонида,
Возобновленная Таврида,
День Измаила роковой.
И в Праге, кровью залитой,
Москвы отмщенная обида.

Была пора: была святая брань;
От Запада узрели мы Батыя;
Народов тьмы прорвали нашу грань;
Пришлось поля отстаивать родные;
Дошли к нам Царские слова,
И стала Русь стеною трона;
Была то злая оборона:
Дрались за жизнь и за права...
Но загорелася Москва,
И нет следов Наполеона.

Пришла пора: чудясь, узрели нас
И Арарат, и Тавра великаны;
И близок был Стамбула смертный час:
Наш богатырь шагнул через Балканы.
Знамена развернул мятеж;
Нас позвал лях на пир кровавый;
Но пир был дан на поле славы,
Где след наш памятен и свеж...
И гости пира были те же;
И та ж была судьба Варшавы.

Трудна пора: война и грозный мор
Царя и Русь отвсюду осадили;
Народ в беде ударил к бунту сбор;
Мятежники знамена посрамили;
Явился Царь: их облил страх;
Губители оцепенели.
Но где же Он сам, пред кем не смели
Они воззреть, и пали в прах?..
Новорожденный сын в руках!
Его несет Он к колыбели.

Покойся в ней, прекрасное дитя,
Хранимое святыней колыбели;
Ты Божий дар: судьбину укротя,
В тебе с небес к нам Ангелы слетели.
Под грозным шумом бурных дней
Сном непорочности почия,
Нам времена являй иныя
Святою прелестью своей:
Отец твой будет честь царей;
Возблагоденствует Россия.

12 сентября 1831 г.
Источник

@темы: Российская Империя, Поэзия, Император Николай I, Жуковский, Стихи

---

Граф Толстой о языке народных книжек

Увлекаясь педагогической деятельностью, Толстой много внимания уделял вопросу о детском и народном чтении. В педагогических статьях 60-х годов («Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы»), в предисловии к рассказу «Матвей» (который сильно заинтересовал учеников Яснополянской школы и был опубликован в первой «Книжке Ясной Поляны») и других работах Толстой высказал свои взгляды относительно содержания и языка книг, предназначавшихся для школьников и людей из народа. Эти взгляды он развил в статье «О языке народных книжек», где дал ряд советов, основанных на практическом опыте, писателям, занимавшимся «народной литературой» (8, 427).
Написанная весной 1862 г. статья впервые была напечатана лишь в 1936 г.

Из комментариев К. Ломунова

@темы: Лев Толстой, Культура, Литература

---

Толстой и его рассакз "Алёша Горшок"

В начале ХХ века Толстой стоит на позициях духовного максимализма. Он считал, что нравственная истина не есть нечто отвлеченное, а существует для того, чтобы руководствоваться ею во всех повседневных проявлениях. Она нужна человеку, чтобы решить, «как относиться к обществу людей, среди которых живешь, как кормиться, как жениться, как воспитывать детей, как молиться, как учиться и многое другое» (т. 38, с. 136—137). Рассказ "Алёша Горшок" был написан в конце февраля 1905 г. Единственное упоминание о нем в Дневнике от 28 февраля 1905 г. свидетельствует о неудовлетворенности Толстого: «Писал Алешу, совсем плохо. Бросил» (т. 55, с. 125),
Алеша Горшок — живое лицо. Т.А. Кузминская вспоминает: «Помощником повара и дворником был полуидиот Алеша Горшок, которого почему-то опоэтизировали так, что, читая про него, я не узнала нашего юродивого и уродливого Алешу Горшка. Но, насколько я помню его, он был тихий, безобидный и безропотно исполняющий все, что ему приказывали» (Т. А. Кузминская. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. Тула, 1934, с. 200).

Сам Толстой, наблюдая современные ему социальные процессы, должен был призвать, что закон любви и добра не становится внутренним двигателем общественной жизни: «Главное, в чем я ошибся, то, что любовь делает свое дело и теперь в России с казнями, виселицами и пр.» (т. 57, с. 200).
Для того чтобы принцип непротивления и любви мог быть воплощен художественно, необходимо было его соединение с таким жизненным материалом, где он был бы органичен. Так произошло в рассказе «Алеша Горшок». Недаром посмертная публикация этого маленького рассказа потрясла Блока: «Гениальнейшее, что читал — Толстой —«Алеша Горшок»

@темы: Лев Толстой, Литература

---

Слова Ф.Ф. Зелинского

"...Досужей голове угодно было предсказать нам кончину нашего бренного мира к первым числам благополучно истекшего ныне ноября. Хотя такие прорицания повторяются периодически и их исход неизменно один и тот же, тем не менее праздная выдумка, о которой идет речь, не осталась без вредного влияния: благодаря бессовестной спекуляции, не постыдившейся обратить в источник наживы беспросветную тьму, в которой поныне пребывает пугливая душа нашего народа, весть о предстоящем светопреставлении получила широкое распространение среди деревенского люда. Угнетенные повторяющимися недородами крестьяне приняли ее, как нечто естественное; она шла навстречу той мрачной теодицее, на которую наводила их умы жестокость мачехи-земли за последние годы. «Оттого-то», покорно говорили они, «Бог и не дал нам хлеба, что и жить-то осталось недолго». Но местами теория переходила и в практику; бывали примеры, что люди отказывались убирать урожай со своих полей, ссылаясь на то, что пользоваться им все равно не придется. Хватилась, наконец, кое-где и местная администрация; по ее настоянию книгопродавцы обязались не продавать более смущающих народ вздорных брошюрок. Теперь, когда страх прошел, явилась возможность подвести итоги совершившемуся..."
Ф.Ф. Зелинский. Первое светопреставление.

Зелинский, Фаддей Францевич (1859-1944) - российский и польский культуролог, антиковед, филолог-классик, переводчик. Профессор Санкт-Петербургского и Варшавского университетов.

@темы: Зелинский, Мифология, История Древнего мира